Доктор философских наук О.М. СИЧИВИЦА, Л.И. МАРТЫНОВА

Напечатано в майском номере "Химии и жизни", 1986 г, с. 56-60. Столько лет прошло, и стало только хуже.

Дискуссии по поводу пользы (или вреда) существующей системы учёных степеней носят преимущественно качественный, эмоциональный характер. А как выглядит рассматриваемая проблема с количественной точки зрения? Попытаемся поставить обсуждение на прочную основу фактов, выбрав в качестве контрольной весьма распространенную группу исследователей – работников вузов.

Показателем творческой активности научно-педагогических работников можно считать публикации научного и методического характера, а также патенты и авторские свидетельства на изобретения. Мы проанализировали списки научных трудов, содержащиеся в личных делах преподавателей Горьковского государственного политехнического института им. А.А. Жданова, а также материалы учебно-методического, редакционно-издательского и патентного отделов института. Дополнительно, с целью уточнения данных, был проведен выборочный опрос преподавателей. Удалось получить достаточно полную информацию по 500 научно-педагогическим работникам института.

МЕТОДИКА

Чтобы охарактеризовать изменения в интенсивности работы профессоров и преподавателей, мы рассчитывали коэффициент творческой активности К – объём научных и методических трудов (в печатных листах) на одного человека в год.

К числу научных трудов относили также и авторефераты кандидатских и докторских диссертаций. Авторское свидетельство или патент расценивали как отдельную публикацию объёмом 0,5 печатного листа (типичный объём достаточно крупной статьи).

Исходя из того что публикации в центральной и региональной печати, как правило, различаются по своему качеству, коэффициент интенсивности рассчитывался также с учетом такого деления изданий.

Дополнительные расчёты, в которых учитывалось и число соавторов, показали, что на характер обнаруженных тенденций подобная детализация не влияет.

Коэффициенты К были рассчитаны как для времени работы над диссертацией, так и для послезащитного периода. При этом мы сочли целесообразным характеризовать следующие достаточно длительные и отличающиеся ярко выраженной спецификой периоды.

1. Подготовка диссертации. Для кандидата наук мы приняли этот период равным 3 годам (в соответствии со стандартным временем пребывания в аспирантуре). Поскольку при 60 % готовности докторской диссертации на завершение работы над нею отводится 2 года докторантуры, то общее время в данном случае можно принять равным 5 годам.

2. «Последействие» диссертации. Это период, начинающийся сразу же после защиты, в течение которого продолжается публикация результатов, содержащихся в диссертации. Поэтому нередко публикационная активность в этот период хоть и остается высокой, но представляет собою «свет угасшей звезды». Для кандидатов наук мы приняли (разумеется, с известной долей условности) этот период равным 3 годам, а для докторов 5.

3. «Нормальный» период в деятельности вузовского учёного. Закончились не только предзащитные треволнения, но также иссякли и те плоды благополучной защиты, которые можно было ранее пожинать. В это время исследования, как правило, ведутся по новой тематике, а ранее полученные результаты всё более полно и квалифицированно используются в учебном процессе. Для того чтобы сдвиги в творческой активности преподавателей в этот период были очерчены более наглядно, рассчитывались средние коэффициенты интенсивности для тех же временных интервалов, что указаны выше.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Выяснилось, что коэффициент интенсивности К по научно-исследовательской работе у кандидатов наук в период подготовки диссертации (в целом по этой группе преподавателей) равен 1,13, а в среднем за 9 лет после защиты диссертации (три трехгодовых периода) всего 0,46. Если сравнивать только средние цифры, то наблюдается спад исследовательской активности почти в 2,5 раза. Он особенно заметен по публикациям в центральной печати. Вместе с тем, однако, постоянно возрастает активность преподавателей в сфере учебно-методической работы.

Динамика творческой активности кандидатов наук

Публикации	К по периодам*
	-3	+3	+6	+9
В центральной печати	0,68	0,28	0,21	0,16
В региональной печати	0,45	0,24	0,24	0,26
Научные труды в целом	1,13	0,52	0,45	0,42
Учебно-методические работы	0,16	0,42	1,12	1,22

* За начало отсчета времени здесь и далее принят момент защиты диссертации.

Падение научно-исследовательской и рост учебно-методической активности в послезащитный период – это устойчивая тенденция, не зависимая от того, в какой науке специализируется преподаватель.

Творческая активность кандидатов наук в зависимости от их специальности

Науки	Научно-исследовательская работа		Учебно-методическая работа
	К до защиты	К после защиты	К до защиты	К после защиты
Технические	1,22	0,51	0,08	0,98
Химические и физико-математические	0,93	0,33	0,13	1,05
Гуманитарные	1,24	0,58	0,27	0,73

Сходные закономерности прослеживаются и в деятельности докторов наук.

Динамика творческой активности докторов наук

Публикации	К			Средний К после защиты
	-5	+5	+10
В центральной печати	3,95	2,53	3,44	2,98
В региональной печати	1,27	1,02	1,07	1,04
Научные труды в целом	5,22	3,55	4,51	4,02
Учебно-методические работы	0,46	1,36	1,64	1,5

Любопытно отметить, что при общем снижении К после защиты последняя (по научно-исследовательской работе) пятилетка здесь выглядит солиднее, чем вторая. У докторов наук в этот период возрастает не только учебно-методическая, но и исследовательская активность. Рост, вероятно, связан с тем, что к этому времени многие из них становятся научными руководителями аспирантов, начинают чаще публиковаться на правах соавторства.

Примечательно, что ориентация на защиту диссертации заметно активизирует научно-исследовательскую работу преподавателей. Об этом же свидетельствует более детальный анализ творческой активности докторов наук в предзащитный период.

Активность преподавателей, готовящихся к защите докторских диссертаций

Публикации	К
	-12 лет	-9 лет	-6 лет	-3 года
В центральной печати	2,43	1,49	2,15	2,7
В региональной печати	0,24	0,56	1,13	0,27
Научные труды в целом	2,67	2,05	3,28	2,97
Учебно-методические труды	0,13	0,75	0,91	1,26

Нетрудно видеть, что в течение длительного промежутка времени (12 лет) они вели весьма интенсивную работу. При этом следует особо подчеркнуть тот факт, что основная масса публикаций данной группы преподавателей приходится на центральную печать. В этом находит отражение установка на подготовку именно докторской диссертации, что неизбежно требует более высокого стандарта как самих исследований, так и соответствующих им публикаций.

Небезынтересно отметить, что все до единого доктора наук и те, кто работает над докторскими диссертациями, регулярно публикуются в центральной печати. В то же время процент кандидатов наук, выступающих в ней, мог бы быть и повыше. Особенно низок он среди представителей гуманитарных наук, что может говорить, в частности, и о неправомерно ограниченных возможностях для этой группы вузовских учёных печататься в центральных изданиях.

Доля кандидатов наук, имеющих публикации в центральной печати, %

Науки	-3 года	+3 года	+6 лет	+9 лет
Технические	84	80	74	70
Химические и физико-математические	96	76	83	70
Гуманитарные	47	38	30	30
В целом	75	64	62	56

ИТАК, ВСЕ ХОРОШО?

После защиты диссертации исследовательская активность кандидатов наук снижается примерно в 2,5 раза. Однако нельзя сказать, что они лишь «стригут купоны». В учебно-методической сфере коэффициент интенсивности их усилий возрастает в среднем почти в 6 раз. Особенно важно подчеркнуть, что интегральный коэффициент интенсивности (по научной и учебно-методической работе в целом) через 6 лет после защиты у всей группы кандидатов наук достигает величины 1,64, тогда как в предзащитный период он равняется 1,29.

Таким образом, они в целом продолжают активно трудиться, но только акценты в их деятельности переносятся. В этом повинен определённый дуализм статуса вузовского преподавателя, когда он функционирует и как учёный, и как педагог. Более того, такое смещение акцентов, пожалуй, вполне разумно, ибо оно соответствует основным задачам, которые стоят перед ним, – готовить высококвалифицированных специалистов для народного хозяйства, всемерно совершенствовать учебный процесс.

Факты свидетельствуют о том, что объять необъятное кандидатам наук не удается. Более того, не удается это даже докторам. Интенсивность учебно-методической работы у них в послезащитный период становится в три с лишним раза выше, но исследовательская активность падает, хотя и не очень сильно.

Сам собою напрашивается вывод: планировать работу вузовских преподавателей нужно более гибко, с учетом индивидуальных особенностей и ценностных ориентации каждого из них. Тем, кто проявляет ярко выраженные способности исследователя, ведет научную работу активно и энергично, следовало бы снижать учебную и методическую нагрузку, соответственно увеличивая нагрузку научно-исследовательского характера. Это позволило бы не только рационально использовать научный потенциал кафедры или вуза, но и по-своему вознаградить работника, дать ему трудиться сообразно наклонностям. А это очень важный моральный стимул к труду в условиях развитого социалистического общества.

Такой подход официально санкционирован, однако, насколько нам известно, предоставляемые возможности используются на практике редко и в очень ограниченных масштабах. Порою это делается просто формально: в качестве критерия высокой научно-исследовательской активности и основания для снижения учебной нагрузки принимается только факт наличия учёной степени.

Особая гибкость, как нам представляется, необходима при планировании работы преподавателей-женщин. Анализ показал, что в предзащитный период К по их научно-исследовательской работе практически такой же, как у мужчин, – 1,11 против 1,15. Однако после защиты женщины в основной своей массе проявляют значительно больший интерес к преподавательской деятельности. Исследовательская активность у них становится существенно ниже (0,36 против 0,5 у мужчин), зато средний К по учебно-методической работе явно выше (1,04 против 0,79). Мало того, и в предзащитное время женщины по этому показателю в 1,5 раза превосходят мужчин (0,19 против 0,13).

Зарубежный опыт также свидетельствует о плодотворности гибкого, глубоко дифференцированного подхода к планированию рабочей нагрузки преподавателей. Например, в Швеции признано целесообразным для лица, получившего степень доктора (что примерно соответствует нашему кандидату наук) и занявшего должность доцента, в течение первых 6 лет посвящать научно-исследовательской работе 75 % рабочего времени. Остальное – научному руководству, преподаванию и административной деятельности. В дальнейшем это соотношение меняется, приближаясь к 50:50. В то же время для преподавателей, занимающих низшую ступень должностной иерархии (лекторов), рекомендуется исследовательская нагрузка в объёме лишь 25 % их рабочего времени.

Вернемся, однако, к отечественной практике и обратимся к мало приятной стороне проблемы. Поставим вопрос категорически: так всё же – существует ли в вузовской науке «стрижка купонов» или, если выражаться мягче, почивание на лаврах и жизнь за счёт накопленного ранее багажа? Нужно со всей определенностью сказать, что факты такого рода (далеко - не единичные) налицо, и их нельзя оставлять без внимания. Об-этом убедительно свидетельствует анализ деятельности наименее активных кандидатов технических наук, количество которых составило около 10 % от всей данной группы преподавателей.

Активность «арьергарда»(10 % от общего числа кандидатов технических наук)

Публикации	К				Средний К после защиты
	-3 года	+3 года	+6 лет	+9 лет
Научные труды в целом	0,83	0,17	0,11	0,05	0,11
Учебно-методические работы	0,07	0,09	0,26	0,48	0,27

Если в среднем у кандидатов наук исследовательская активность понижается после защиты в 2,4 раза (см. выше), то для этой группы – в 7,5. В то же время учебно-методическая активность у кандидатов технических наук в среднем возрастает в 12 раз, а у нашего «арьергарда» – всего в 4. Еще одно интересное обстоятельство, касающееся качества публикаций: 2/3 последней группы вообще ни разу не публиковали своих трудов в центральной печати за 9 лет после защиты.

Ещё показательнее сравнение творческой активности этих преподавателей с теми, кто работает над докторскими диссертациями. В 12-летней послезащитный период у особо плодотворно работающих кандидатов К был в среднем в 22 раза выше, чем у «арьергарда». Более того, претенденты на докторскую степень значительно (в 3 раза) энергичнее и в сфере учебно-методической работы.

Таким образом, действительно существует категория преподавателей, которые, «остепенившись», не проявляют в дальнейшем активности ни в сфере методического творчества, ни в исследованиях. Подобные явления известны также во многих НИИ или НПО. Как показали проведенные в Ленинграде социологические обследования, «при существующей системе оплаты труда после защиты диссертации и увеличения должностного оклада творческая активность работника заметно снижается» (речь идет об отраслевых НИИ и НПО). [А.Л. Мерсон. Качество труда научно-технических работников // Социологические исследования, 1984, N 3, с. 106.]

Всё это делает настоятельной необходимость распространить ныне вводимую гибкую систему оплаты труда на всех исследователей, и вузовских тоже. Центральная идея при этом заключается, на наш взгляд, в том, чтобы лишить диссертацию её особого, уникального статуса, при котором именно её написание и защита оказывают решающее влияние на материальное положение работника. Мы убеждены в том, что защита диссертаций и система учёных степеней должны быть сохранены. Однако вместе с тем очень важно, чтобы при назначении на должности и определении денежного вознаграждения научно-педагогическим работникам обязательно принимались в расчёт также и все другие их творческие достижения.

Подчёркивая необходимость борьбы с тунеядством от науки, мы вместе с тем не разделяем крайних взглядов и предложений, например, лишать учёной степени тех, кто в течение двух аттестационных периодов не проявляет достаточной активности. Степень – прежде всего моральное вознаграждение за достигнутые успехи, что-то вроде гроссмейстерского звания. Когда с возрастом достижения спортсмена становятся менее внушительными, его попросту перестают приглашать на соревнования высокого ранга. Однако звания-то не лишают. Оно остается человеку навсегда как свидетельство достигнутых им некогда вершин.

Не стоит ли точно так же обходиться с теми, кто в силу тех или иных причин (ухудшение здоровья, семейные обстоятельства, перемещение интересов в иную область деятельности) отходит от активных занятий наукой? Почётный титул пусть у человека остается, а заработок пусть определяется результатами труда.

Как классифицировать "Марью Ивановну"?

На самом деле его звали Александр Петрович. Кандидат химических наук Александр Петрович Иванов, которого многие поколения студентов Ленинградского технологического института величали женским именем, разумеется, заглазно. Возился с ними «Марья Ивановна» (он вел лабораторный практикум по органической химии, а заодно и кружок для школьников) с утра до позднего вечера. Терпеливо, по десятому разу объяснял невнимательным, почему серную кислоту следует лить в воду, а не наоборот, стоически переносил брызги всевозможных реактивов, нередко долетавшие до его многострадального халата, а то и до лысины, с хладнокровием истинного ветерана мгновенно гасил небольшие пожары, порою вспыхивавшие в вытяжных шкафах из-за неумеренного рвения юных экспериментаторов... На кафедре его можно было найти всегда. Если не в учебном зале, так в препараторской, где он мирно калякал с пожилыми лаборантками. Эта компания, кажется, даже обедать не ходила, а стряпала себе, в нарушение кое-каких инструкций, в задней комнате незатейливый супчик.

Нам он, конечно, казался стариком, бесконечно кроткий человек, почти без зубов, без волос на голове, наизусть знающий, в каком из старинных руководств и на какой странице можно отыскать описание любого органического синтеза. На самом деле, как выяснилось, ему тогда не было и пятидесяти лет. Александр Петрович редко печатал научные статьи, методических же публикаций у него, думаю, и вовсе не было. Именно по этой причине, прочитав статью, с которой только что ознакомились читатели, я сразу вспомнил об этом давно покойном преподавателе: ведь по формальным, количественным критериям он относился к самому что ни есть «научному арьергарду». Однако – по сути-то – для того, чтобы сотни, а может,и тысячи, молодых ребят стали настоящими, не для бумажки, химиками, он сделал, думаю, не меньше, чем заслуженно прославленные, имевшие сотни публикаций профессора, которые читали им курсы лекций.

Многое ли из этих превосходных курсов сохранилось бы в студенческих головах, если бы не воркование «Марьи Ивановны» по поводу принципов закрепления колбы в чугунной лапке («а если горлышко треснет, да растворчик прольется, может полупиться – что? – взрывчик, угарчик, пожарчик»), не его предания о великих тружениках, проводивших у вытяжного шкафа не только дни, но и ночи, не его воспоминания о промерзшей до потолка лаборатории блокадных времен, в которой он с немногими оставшимися в институте коллегами варил для ленинградцев сахарин...

Трудно было бы согласиться с авторами статьи «Учёная степень и творческая активность», с предлагаемыми в ней, что ни говорите, а «валовыми» оценками эффективности научного и педагогического труда, если бы не заключительные фразы, которые все ставят на свои места. Зарабатывать авторитет, да и средства к существованию, надо конкретным трудом. А уж в такой классификации – по труду, по его конечным результатам – Александр Петрович Иванов несомненно занял бы одну из высших ступеней.

В. ПОЛИЩУК